Каждая книга — кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам. Ведь это ужасно! Книги — гибель. Много читавший не может быть счастлив. Ведь счастье всегда бессознательно, счастье только бессознательность.Письмо. М.И. ЦВЕТАЕВА — М.А. ВОЛОШИНУ (В Москву)
Гурзуф, 18-го апреля 1911 г.
Многоуважаемый Максимилиан Александрович,
Пишу Вам под музыку, — мое письмо, наверное, будет грустным.
Я думаю о книгах.
Как я теперь понимаю «глупых взрослых», не дающих читать детям своих
взрослых книг! Еще так недавно я возмущалась их самомнением:
«дети не могут понять», «детям это рано», «вырастут — сами узнают».
Дети не поймут? Дети слишком понимают! Семи лет «Мцыри» и «Евгений
Онегин» гораздо верней и шубже понимаются, чем двадцати. Не в этом дело, не
в недостаточном понимании, а в слишком глубоком, слишком чутком, болезнен-
но-верном!
Каждая книга — кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше
умеешь и хочешь жить сам.
Ведь это ужасно! Книги — гибель. Много читавший не может быть счастлив.
Ведь счастье всегда бессознательно, счастье только бессознательность.
Читать все равно, что изучать медицину и до точности знать причину каждого
вздоха, каждой улыбки, это звучит сентиментально — каждой слезы.
Доктор не может понять стихотворения! Или он будет плохим доктором, или
он будет неискренним человеком. Естественное объяснение всего сверхестест-
венного должно напрашиваться ему само собой. Я сейчас чувствую себя таким
доктором. Я смотрю на огни в горах и вспоминаю о керосине, я вижу грустное
лицо и думаю о причине — естественной — его грусти, т.е. утомлении, голоде,
дурной погоде; я слушаю музыку и вижу безразличные руки исполняющих ее,
такую печальную и нездешнюю... И во всем так!
Виноваты книги и еще мое глубокое недоверие к настоящей, реальной жизни.
Книга и жизнь, стихотворение и то, что его вызвало, — какие несоизмеримые
величины! И я так заражена этим недоверием, что вижу — начинаю видеть —
одну материальную, естественную сторону всего. Ведь это прямая дорога к
скептицизму, ненавистному мне, моему врагу!
Мне говорят о самозабвении. «Из цепи вынуто звено, нет вчера, нет завтра!»
Блажен, кто забывается!
Я забываюсь только одна, только в книге, только над книгой!
Но как только человек начинает мне говорить о самозабвении, я чувствую к
нему такое глубокое недоверие, я начинаю подозревать в нем такую гадость,
что отшатываюсь от него в то же мгновение. И не только это! Я могу смотреть
на облачко и вспомнить такое же облачко над Женевским озером и улыбнусь.
Человек рядом со мной тоже улыбнется. Сейчас фраза о самозабвении, о
мгновении, о «ни завтра, ни вчера».
Хорошо самозабвение! Он на Генуэзской крепости, я у Женевского озера 11-ти
лет, оба улыбаемся, — какое глубокое понимание, какое проникновение в
чужую душу, какое слияние!
И это в лучшем случае.
То же самое, что с морем: одиночество, одиночество, одиночество.
Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет
перед воспоминанием о книге, — я не говорю о детских воспоминаниях, нет,
только о взрослых!
Я мысленно всё пережила, всё взяла. Мое воображение всегда бежит вперед.
Я раскрываю еще нераспустившиеся цветы, я грубо касаюсь самого нежного и
делаю это невольно, не могу не делать! Значит я не могу быть счастливой?
Искусственно «забываться» я не хочу. У меня отвращение к таким эксперимен-
там. Естественно — не могу из-за слишком острого взгляда вперед или назад.
Остается ощущение полного одиночества, которому нет лечения. Тело другого
человека — стена, она мешает видеть его душу. О, как я ненавижу эту стену!
И рая я не хочу, где всё блаженно и воздушно, — я так люблю лица, жесты,
быт! И жизни я не хочу, где всё так ясно, просто и грубо-грубо! Мои глаза и
руки как бы невольно срывают покровы — такие блестящие! — со всего.
Что позолочено — сотрется,
Свиная кожа остается!
Хорош стих?
Жизнь — бабочка без пыли.
Мечта — пыль без бабочки.
Что же бабочка с пылью?
Ах, я не знаю.
Должно быть что-то иное, какая-то воплощенная мечта или жизнь, сделав-
шаяся мечтою. Но если это и существует, то не здесь, не на земле!
Всё, что я сказала Вам, — правда. Я мучаюсь и не нахожу себе места: со скалы
к морю, с берега в комнату, из комнаты в магазин, из магазина в парк, из парка
снова на Генуэзскую крепость — так целый день.
Но чуть заиграет музыка, — Вы думаете — моя первая мысль о скучных лицах
и тяжелых руках исполнителей?
Нет, первая мысль, даже не мысль — отплытие куда-то, растворение в чем-
то... А вторая мысль о музыкантах. Так я живу.
То, что Вы пишете о море, меня обрадовало. Значит, мы — морские?
У меня есть об этом даже стихи — как хорошо совпало!
Курю больше, чем когда-либо, лежу на солнышке, загораю не по дням, а по
часам, без конца читаю, — милые книги! Кончила «Joseph Balsamo» — какая
волшебная книга! Больше всех я полюбила Lorenz?y, жившую двумя такими раз-
личными жизнями. Начато сам такой благородный и трогательный. Благодарю
Вас за эту книгу. Сейчас читаю M-me de Tencin её биографию.
Думаю остаться здесь до 5-го мая. Всё, что я написала, для меня очень серьез-
но. Только не будьте мудрецом, отвечая, — если ответите! Мудрость ведь тоже
из книг, а мне нужно человеческого, не книжного ответа.
Au revoir, Monsieur mon pere spirituel.
Граммофона может быть не будет.
www.sql.ru/forum/actualthread.aspx?tid=46782И все таки, книги - это жизнь взаймы, или неиссякаемый источник знаний, впечатлений, возможность пережить то, что никогда не сможешь сделать в этом мире? Или просто стоит делить все на 32 раза и все хорошо в меру?
Наверное, все хорошо в меру...
@темы:
книги,
мысли вслух,
цитаты
но если много читать, то действительно можно выпасть из этой реальности, что совсем не кузявно(
хотя есть вариант, что я переболею, хотя очень не хотелось бы...
а с другой стороны нужно просто знать меру, ведь можно и жить насыщенной жизнью и читать.
это просто у меня первое пока не совсем получается. а что делать, не знаю...
хотя есть такая мерзкая мысля "а вдруг там дальше интересно станет", поэтому я обычно дочитываю почти все. а вот какие от этого остаются впечатления - совсем другой вопрос))
люблю, когда книги оставляют после себя новые мысли, чувства, оттенки, но попадаются и "пустые" книги, когда и вспомнить-то нечего...
последние, что меня догнали, Остапенко "Тебе держать ответ" и 4 книги Линн Флевеллинг, причем догнали с особой жестокостью
я в таких случаях откладываю книгу до
лучшихее времен. всему свое время))у меня так с книгами, вот начала книга за мной "бегать" (из головы ее выкинуть не могу) значит все, надо читать))
Но все равно я безумно люблю книги именно за возможность увидеть что-то другое, причем не только своими глазами, но и с позиции совершенно другого человека/существа. А еще я верю, что все это может пригодиться, рано или поздно, так или иначе.
Тем более книги "будят", цепляют. Фильмы, например, мне этого дать не могут, не чувствую эмоций...
После некоторых книг, хочется жить (для меня это Громыко), после некоторых хочется сдохнуть, но мне это совершенно не мешает любить эти книги (мазохизм цветет махровым цветом)))
Это здорово, ибо в моем окружении мало кто читает...
Знаешь, я и в университет поступала только для того, чтобы побольше книг прочитать. (У меня филфак: русский и литература.) И уж там потешила свою душеньку.
Аналогично.
А я училась на переводчика
бабушек через дорогу, хлеба на удобрение, но жизнь без книг прото не представляю. Хотя на 3 курсе была литература, я тогда тоже узнала очень много нового и хорошего.